«Не боюсь терять». Артур Гранц – бизнесмен, который пять лет назад вернул Forbes в Украину. Его история о жизни и бизнесе

— Хочу сделать что-то хорошее для Украины. 

Так осенью 2018 года ответил мой новый знакомый, которого я спросил, понимает ли он, какая это головная боль — запуск нового медиа. Его зовут Артур Гранц.

В декабре 2018-го мы запустили авторский Youtube-канал KRYM — критичне мислення. А в августе 2019-го мне позвонила Катя Солдак, которая отвечает в штаб-квартире Forbes за локальные издания. Мы не общались лет шесть — с тех пор, как первый украинский Forbes вместе с издательским домом UMH был куплен Сергеем Курченко. После революции достоинства и затяжной тяжбы американцы таки забрали лицензию у «газового вундеркинда» времен Януковича. Прошло еще несколько лет — и Катя решила поинтересоваться, не хочет ли редактор-основатель первого украинского Forbes второй раз войти в ту же реку. 

— Что думаешь, потянем? — спросил я Артура. 

— Ты, главное, обеспечь контент! — ответил он. 

В ноябре 2019-го на мосту между Манхеттеном и Квинсом я рассказал Артуру историю из книги Мэтта Уинклера — первого редактора Bloomberg. Когда нью-йоркский миллиардер Майкл Блумберг предложил ему создать агентство бизнес-новостей, Уинклер решил проэкзаменовать собеседника.

— Представьте, что редакция пишет про гендиректора инвесткомпании, сбежавшего на Карибы с секретаршей. Их пиарщик звонит вам и требует, чтобы эта новость не выходила, иначе они разорвут контракт на сотни тысяч долларов и вернут все терминалы. Ваши действия? 

— Публиковать! — ответил Блумберг.

— Представь себе, — сказал я Артуру, — что кто-то пытается задержать публикацию, угрожая неприятностями одной из твоих компаний. Как будет действовать редакция? 

— Публиковать! — ответил Артур. 

Тут можно еще много чего рассказывать, но Forbes в Украине, который выходит пятый год несмотря на пандемию и войну, говорит сам за себя. 

Прошлым летом мы с Артуром решили, что пора наконец познакомить с ним всех бенефициаров украинского Forbes. Мы провели десятки часов, разматывая нить его богатой событиями жизни. Далее — прямая речь человека, который вернул Forbes в Украину.

***

Нужно представиться. 

Я, Артур Гранц, — гражданин Армении, живу между Вильнюсом и Ригой. Занимаюсь бизнесом с начала 1990-х. Среди прочего — развиваю проекты в сфере hospitality в Балтии. Помогают сыновья. Оба окончили университеты в Лондоне. 

В Рижском порту за $100 млн строю завод по производству биотоплива для самолетов. 

Для украинских читателей, самое главное, наверное, то, что я мажоритарный владелец компании «УЯВи!» — издателя украинского Forbes. 

Впереди большой путь, поэтому стоит познакомиться ближе. 

Я родился в Баку в 1971-м. Отец родом из Карабаха. Его прадед в начале ХХ века был нефтепромышленником. Мама работала бухгалтером. В прошлом году она умерла. Не могу смириться с этой потерей. Отец с братом живут в Испании, часто бывают в Армении. 

Учился в спецшколе. Английский — со второго класса. Школа была на хорошем счету, к нам несколько раз приезжал хозяин республики Гейдар Алиев.

Баку моего детства — интернациональный город. Жить в нем было здорово. Помню, однажды сказал друзьям: наверное, это самое счастливое время в нашей жизни. Каждый последующий период я, кстати, тоже считал самым счастливым. 

Отец работал водителем. Был таксистом, подвозил нас с братом к школе на «Волге». Потом перешел в министерский гараж — возил иностранные делегации. 

Мы жили небогато, но хорошо — ездили в отпуск, путешествовали. Квартира была небольшая, но черная икра была в доме всегда.

Я окончил школу в 1988-м с пятерками по английскому и истории. Закончилась и мирная жизнь. Нагорный Карабах объявил независимость, потом — резня в Сумагите, ввод войск в Баку. Страшное время.

Мы с мамой и братом уехали в Ереван, а отец оставался, завершал дела. Друзья-азербайджанцы проявили себя героически. Помогли ему с переездом, с документами, сами сильно рискуя. 

Я мечтал поступить на переводческий факультет Института иностранных языков имени Мориса Тереза. Хотел стать дипломатом. Но там был очень строгий отбор, мои документы не приняли. 

Тогда я подался в Минский институт иностранных языков. Конкурс — 20 человек на место. На экзамены ходил как на праздник. В белом костюме, с цветами — для экзаменаторов. Они, конечно, сильно удивлялись.

Английский и историю сдал на пятерки, сочинение — на четверку. До сих пор помню эту катастрофу — ошибку в слове «однозначно». 

Набрал 14 баллов. Проходной был 15, с 14 брали только «афганцевм» или заслуженных комсомольцев. Для родителей это был удар. 

С этими оценками я поступил в Ереванский институт иностранных языков имени Брюсова. После первого курса перевелся в Белорусский государственный университет. 

Начало

В минском общежитии я поселился на этаже, где жили иностранцы. Поляки, немцы из ФРГ, американцы приезжали учиться по обмену. С одним из тех немцев я дружу до сих пор. Здоровый, на две головы выше меня. Моя первая заграничная поездка была к нему в гости. У его отца в гараже увидел три машины: Geländwagen и два Mercedes, S-класса и кабриолет. Спрашиваю:

— Зачем три? 

Оказывается, на кабриолете он ездит летом, на джипе — зимой, а на S-классе его возит шофер. Я тогда подумал, что как только заработаю первые деньги, тоже куплю три машины для разных времен года.

На выходные мы часто ездили в Литву — граница оставалась открытой.

Курсе на третьем я занялся бизнесом. Рядом с общежитием был стадион «Динамо», а там рынок. Хитом были китайские пуховики. Сосед-поляк привозил вещи, мы отдавали на продажу. Торговали золотыми цепочками из Армении. Я себя обеспечивал, иногда даже родителям деньги отправлял. 

Когда окончил университет, Союз уже распался. Все было в дефиците. Наладил импорт продуктов. Возили подсолнечное и сливочное масло из Польши и Аргентины, маргарин из Финляндии, окорочка из Америки. Возили сахар. 

На пике продавали 15 000 т окорочков в месяц. Масло, сахар — до 40 000 т в месяц. Если тонна сахара стоила $300, умножай — и получишь $12 млн оборота в месяц только на сахаре.

Я придумал закупать у концентрат у польской компании Hortex и разливать соки на государственном заводе в Беларуси. Рынок был пуст, не было ни «Вимбильдана», ни «Сандоры». Но в какой-то момент директор завода решил, что может обойтись без нас, и сделал свою марку соков. Мы же сами показали ему, где покупать концентрат, где — Tetra Pak. И он просто разорвал контракт. Всем спасибо, все свободны.

С тогдашним партнером Александром иногда созваниваемся. Он хороший друг, талантливый, предприимчивый парень. В конце 1990-х он задумал построить самое большое казино в Минске. Объединил кабаре, ночной клуб, казино — по европейскому концепту dinner-show. Но он не всегда умел останавливаться вовремя, поэтому мы разошлись. 

Для тех, кто не боялся рисковать, это было хорошее время. Заработать можно было на всем. Перед отъездом из Германии увидел в салоне старую Audi за 3000 дойчемарок. Купил отцу. Он на ней покатался год, она пару лет стояла у дома — под снегом, под дождем. Потом сосед купил ее раза в два или три дороже, чем я в Германии. 

Надо было просто иметь желание и не дрейфить. Не было ни одной поставки, где у нас была маржа 5%. Все, кроме сахара, — под 100%. 

Когда производители поняли, сколько мы зарабатываем, то начали открывать свои дистрибьюторские компании и всю маржу оставлять себе. Выжили импортеры, которые стали выпускать аналогичную продукцию — чипсы, подсолнечное масло, сахар. 

Украинцы забыли, что такое импорт масла или сахара, потому что наши производители потихоньку всех вытеснили. Окорочка никто не ввозит, потому что в Украине полно своей курицы, причем более высокого качества. Вся Европа стонет от нашей курятины. Правильная экономическая политика принесла свои плоды. 

Литва

В начале 2000-х я переехал в Литву. Выбирал не по бизнес-соображениям, просто нравилась атмосфера. С одной стороны — Европа, с другой — не чувствовал себя чужим. 

Получил вид на жительство, открыл фирму. Поставляли сырье для производства сахара. Объемы были большие, тысячи тонн. Работали с лидерами рынка — с Cargill, Sucden. Как крупного покупателя меня приглашали на большие «сахарные ужины» в Бразилии. 

В 2002 году купил на аукционе большую площадку со старыми складами под Вильнюсом. Реконструировал, получил лицензию и открыл таможенный склад. 

Из-за плохого топлива и угонов европейские перевозчики боялись ехать в Беларусь или Россию. Мы предложили перегружать товар у нас на складе. Взяли в лизинг сто грузовиков, наняли литовских водителей, и они поехали дальше. Так мы создали логистический хаб. Президент Литвы Валдус Адамкус наградил нас как самую динамично развивающуюся иностранную компанию. Где-то до сих пор лежит тот приз.

Мы докупили землю, получили все разрешения и построили новый склад. Продали норвежцам в два раза дороже. 

Познакомился с владельцами группы Vilniaus prekyba. В нее входит розничная сеть Maxima. Она до сих пор номер один в странах Балтии. Предложил им вместе строить сеть в Украине. Зарегистрировали совместный проект с капиталом $50 млн. 

Идея была строить красивые большие торговые центры. Потратили кучу денег на изучение Киева. Планировали построить 20 ТЦ в столице, а потом двигаться по всей Украине. 

Но грянул кризис 2008 года, литовцы кинулись домой, спасать бизнес. И больше не вернулись. В итоге эту идею реализовал «Новус», который организовали выходцы из их компании. 

Украина

Мой первый бизнес в Украине — поставки сырья для сахарных заводов. Отрасль в начале 2000-х была неконсолидированной, сахар-сырец обложили высокой пошлиной, и, естественно, расцвела контрабанда. Завозили якобы транзитом, но продавали внутри страны. 

Некрасивая схема. У меня было другое решение, правильное. Законодательство позволяло беспошлинно поставлять сахарный сироп. На заводах его выпаривали — и получался сахар. Мы никогда не демпинговали, не ломали рынок.

Мы делали сироп из чистого бразильского сахара. Не у всех местных производителей, скажем честно, качество переработки было хорошее. Поэтому производители шоколада, мороженого, конфет, напитков брали сахар у нас.

Благодаря нам цены перестали расти. И мы очистили рынок от контрабанды.

Местные монополии были, конечно, против. В ассоциации «Укрцукор» на нас жаловались, писали туда, сюда, но у нас все было по закону и они ничего не могли сделать. 

Мы тоже вошли в ассоциацию. У меня была простая позиция: сначала нужно организовать производство, достаточное для страны, и только потом вводить заградительные пошлины. Если ты потребляешь 2 млн т, а производишь 1 млн т, миллион все равно будет завозиться. Если ты ставишь на него 100% наценки – стимулируешь контрабанду. 

Импорт подтолкнул производителей модернизировать заводы, больше внимания уделять урожайности, хорошим удобрениям. Результат — теперь нет нужды в импорте, наоборот, излишки экспортируются. Национальный рынок открыт, но он защищен, потому что местное производство задавит ценой любого конкурента. 

ДРУГ

Андрей Иванчук вышел на меня в 2003 году через швейцарского трейдера. Поинтересовался, могу ли я поставлять сырье на его завод во Владимире-Волынском. Завод провел реконструкцию, и ему требовалось 30 000 т сырья в месяц. 

Встретились в Литве. Андрей пригласил в гости. Взял машину, тюнингованный Mercedes Brabus с очень низкопрофильной резиной. 300 км до белорусско-украинской границы промчал за два часа. Переехал границу и начал ловить ямы. Залил 98-й бензин — машина задергалась. Еле добрался до Владимира-Волынского.  

Андрей принял очень радушно. Подписали контракт, сделали предоплату $4 млн одним платежом, и я уехал отдыхать. 

Груз не идет неделю, другую. Андрей звонит нашему общему знакомому, мол, все, их кинули. И тут пошел груз. Сначала — на сумму, которую они оплатили. И продолжает идти. В итоге пришел товар еще более чем на $5 млн. Таким был ответ на задержку.

Андрей был глубоко верующим. В феврале 2004-го он организовал аудиенцию у Папы Римского Иоанна Павла II — в его покоях, куда посетителей обычно не пускают. Папа был уже очень старенький: плохо говорил, плохо видел. Но излучал такую энергию! Я много читал о нем, это был великий человек. 

Андрей предложил переехать на запад Украины. Показал офис, мини-отель рядом. 

— Если хочешь делать что-то серьезное, нужно перебираться в столицу, — ответил я. — Давай вместе. 

— Ты серьезно? — переспросил он.

— Да.

Так мы переехали в Киев.

До этого я и не знал, что такое зарплаты в конвертах. Белые зарплаты — это 40%+ налогов, но мы в Литве всегда платили только так. Если прибыль заключается только в уклонении от налогов и зарплатах в конвертах, это не бизнес. Просто схема. 

Когда мы зарегистрировали компанию в Украине, весь персонал, от секретарей до менеджеров, получал белую зарплату. Многие контрагенты пытались рассчитываться наличкой. Для меня это тоже было дико.

В 2006-м, уже после Оранжевой революции, Андрей пошел в НАК «Енергетична компанія України» — налаживать экспорт электроэнергии в Евросоюз. Мы по-прежнему вместе ездили отдыхать, но в его энергетические дела я не вмешивался. 

Андрей искренне хотел изменить страну. Стал одним из лидеров «Фронта змін», в 2012-м был избран народным депутатом. Когда начались протесты на Майдане, Андрей был просто одержим революцией. Он собирал средства, занимался организацией, мы постоянно привозили еду в Дом профсоюзов. 

Становилось все горячее. Андрей опасался провокаций. Однажды он мне позвонил со словами: 

— Если со мной что-то случится, позаботься, пожалуйста, о семье. Хотя я и так знаю, что ты позаботишься. 

Когда революция победила, негодяи решили воспользоваться ее плодами и начали трясти бизнесменов, приближенных к прежней верхушке. Жертвы обращались за помощью к Андрею. Его не нужно было упрашивать: он выезжал на место, объяснял, что эти люди не имеют отношения к преступлениям прошлой власти, часто вообще никак не связаны. Без всякого корыстного расчета. 

Андрей мог почти не знать человека, но если с кем-то случалась беда, он срывался и ехал помогать. Я присутствовал при нескольких таких эпизодах. Я знал, что за меня Андрей всегда вступится, потому что друг для него по умолчанию прав.

Украинцы соскучились по новым лицам в политике. Поэтому Яценюк и «выстрелил» на президентских выборах 2009 года. Шапочно мы были знакомы года с 2005-го, но после того как Яценюк стал премьером, перестали общаться. Увиделись только на похоронах Андрея в 2023 году.

Главной ошибкой Яценюка было то, что он игнорировал чернуху, которую про него писали, — про виллу в Майями, про миллиарды, которые он якобы наворовал. В современном мире невозможно спрятать такие деньги, но осадочек остается. Нынешняя власть, которая отвечает на каждый выпад, поступает правильно. 

Для многих нормальных компаний смена власти в Украине всегда означала проблемы. Предприниматели из Эмиратов удивляются: ваш президент что-то подписал от лица государства, потом новая власть все отменяет и начинает делать по-своему. Все договоренности в никуда. 

Я отговаривал Андрея идти в парламент в 2019 году. Но он сказал, что хочет еще раз проверить себя, выдвинулся в одномандатном округе и выиграл. Я тогда первый раз приехал в Коломыю, где он баллотировался, и был приятно удивлен: большой город, но Андрея все знают — на митинг чуть ли не стадион собрался. 

Когда президент приехал на Ивано-Франковщину, то обрушился на Андрея, мол, в твоем округе плохие дороги, а у тебя много денег — давай, раскошеливайся. Президента, думаю, накрутил Богдан, его почерк. Андрей мог бы разозлиться, но сказал мне:

— Президента выбрал народ, значит, это народ поручил мне сделать дорогу.

И мы ее сделали.

25 сентября 2023 года Андрей внезапно умер. Нет слов, чтоб описать масштаб этой потери. Но я помню, что пообещал ему перед штурмом Дома профсоюзов:

— Андрей, не переживай, я всегда буду заботиться о твоей семье. 

ЮРУШЕВ

Андрей познакомил меня с владельцем банка «Форум» Леонидом Юрушевым. В 2007-м Сommerzbank оценил весь банк в $1 млрд и выкупил 60% его акций. 

Юрушеву принадлежал большой, на 300 га, участок земли под Борисполем. Я предложил построить современный логистический комплекс — по примеру того, что создал в Литве. В Украине тогда строились склады на 20 000–30 000 кв. м, а больших логистических центров не было.

Тут же должен был разместиться выставочный центр с концертными залами. За €1 млн мы заказали проект на 200 000 кв. м крупному архитектурному бюро из Германии. Одной из фишек должны были стать огромные залы без опор, впервые в Украине. Зал на 20 000 человек, но при необходимости его можно расширить и на 30 000–40 000. Мы рассчитывали, что будем привозить великих артистов, мировых звезд. 

Частью комплекса должен был стать продовольственный рынок — по примеру рынка Рюнжи под Парижем. Оттуда заказывают еду отели и рестораны со всего мира. Рядом — автосалоны, таможенные услуги, холодильники для лекарств, продуктов, цветов из Южной Америки, из Азии. 

Мы также разработали проект для бизнес-авиации. Джеты — дорогие игрушки обеспеченных украинцев, по $50–60 млн каждый, но ангаров для них до сих пор никто не построил. Заодно мы бы ремонтировали самолеты — и частные, и коммерческие. В Литве такой проект реализовала отличная компания Avia Solutions.

Весь комплекс должен был занимать 1 млн кв. м. Мы готовили его для продажи большому фонду. Собственно, ради этого проекта я и переехал в Киев. 

Я был управляющим партнером, Юрушев — мажоритарным. Успели построить 100 000 кв. м, открыли таможенный склад. Я лично привел туда больших арендаторов. Но наступил 2008 год. Банки начали сыпаться.

Юрушев в итоге выкупил мою долю. Мы дружили, хотя он старше меня на четверть века. Много времени проводили в офисе. Он приходил в семь утра. Я — в 12.

— Леонид Леонидович, в вашем возрасте и с таким состоянием я бы вообще не ходил на работу, а путешествовал, — удивлялся я. 

Обсуждали дела, садились играть в нарды. К нему приходят на прием, а у нас игра в разгаре. Он говорит: — Мы еще заняты. 

Такой у нас был ритуал. Иногда до крика доходило. 

По бизнесу разногласий практически не было. Мы делали масштабный проект, который на выходе должен был стоить более $1,5 млрд.

Уважаю украинцев, которые вложили большие деньги в свою страну. В начале войны многие из них не уехали, а показали личным примером, что будут вместе со всеми защищать и бизнес, и дом, и землю.

Юрушев построил в Киеве уникальные гостиницы мирового уровня. Не экономил. В Европе не везде встретишь такого качества отделку, как в InterContinental или Fairmont. Построено на века. С такими гостиницами было не стыдно было принимать Евро-2012. 

Duty Free

Семейная компания Gebr. Heinemann работает с 1879 года. Через четыре года ей исполнится 150. Основной бизнес — магазины Duty Free по всему миру. С владельцами — братьями Хайнеманн я познакомился в начале 2000-х. Они занимались дистрибуцией на постсоветском пространстве. Один из братьев уже отошел от дел, его место занял сын, который до этого возглавлял Heinemann Asia в Сингапуре. Он приезжал в 2021 году на 10-летие украинского бизнеса в Киев — из-за ковида мы перенесли мероприятие на год. 

Когда я узнал про строительство терминала F в Борисполе, то загорелся идеей сделать там хороший магазин. Хайнеманны приглядывались к Украине, но их отпугивало отсутствие нормальных аэропортов. Я показал им проект нового терминала и предложил создать что-то уникальное. 

Мы организовали СП, проинвестировали в достройку терминала и в 2010 году получили площади в аренду. Директор аэропорта Борис Шахсуваров оказался очень прогрессивным человеком и горячо поддержал реализацию проекта.

Мы сделали правильный проект — с крутыми современными магазинами, ресторанами. Я привел туда T.G.J. Fridays, мировой бренд Costa Coffee, который, кстати, до сих пор не представлен в Украине. При влекли на наши площади флагманский магазин «Шахтера», чтобы в международном аэропорту Киева у всех перед глазами была визитная карточка украинского футбола.

Сначала мне принадлежало 65%, а Хайнеманнам — 35%. Когда они увидели, как развивается бизнес, то довели свою долю до 50%. По моей инициативе мы стали открывать магазины на наземных переходах — до этого Хайнеманны работали только в аэропортах. 

При Януковиче новое правительство избавилось от Шахсуварова. Нас тоже прессовали, но выгнать не смогли. 

Украина одолжила у Японии $100 млн на строительство терминала D. В мае 2012 года его запустили. А через полтора года терминал F просто закрыли. 

Когда летом 2014-го объявили официальный тендер на терминал D, ажиотажа не было. Никто не знал, что будет дальше, — у Национального банка заканчивались резервы, в бюджете дыра. Кроме нас участвовало всего несколько компаний. Если бы не Хайнеманны у меня за спиной, я бы тоже вряд ли рискнул своими деньгами.

Мы выиграли тендер и очень быстро открылись. Пока ехала новая мебель, временно поставили мебель из другого терминала. Аэропорт начал зарабатывать. И весьма серьезно.

Мы арендовали квадратный метр по ставке, которая на тот момент была в ЦУМе — самом дорогом магазине в центре Киева. Директор аэропорта постоянно жаловался, что у него ничего не остается на развитие — государство забирает 70% прибыли. Тогда мы согласились платить дополнительный процент от оборота.

Рос пассажиропоток – росли продажи – росли отчисления на развитие – росла и инфраструктура. Наши юристы разработали очень крутую модель, когда все в выигрыше. 

До полномасштабного вторжения мы заплатили аэропорту более $100 млн. Только магазинами Duty Free мы вернули стране стоимость строительства целого терминала. 

В чем наша сила? У нас устоявшийся формат, как у Lidl, у McDonaldʼs. Мы знаем весь ассортимент, в каком магазине на каком месте стоит бутылка. Если чего-то не хватает, подвезем немедленно.

Когда в 2019 году снова открыли Терминал F, мы опять предложили наивысшую ставку. Так же, когда выиграли тендер на Львовский аэропорт перед самым вторжением. 

Хороший пример — Жуляны (частный терминал). Мы предложили Василию Хмельницкому, как в Борисполе, комбинированную ставку — определенную сумму за квадратный метр плюс процент от обращения. То есть привязали доход к пассажиропотоку. Для владельца это оказалось выгоднее фиксированной ставки.

До нас у Хмельницкого было два или три оператора. Увидев наши результаты, он сказал:

– Все, что было до вас, – это просто ерунда. 

VBET

Когда меня называют тайным владельцем VBet, я пожимаю плечами. Я был бы рад, но это не так. С Вигеном Бадаляном я дружу четверть века. Вместе с братом Ваге он создал в Ереване международную IT-компанию, которая работает с финансовым сектором. Им принадлежит банк в Армении и бизнес по микрокредитованию в Англии. И они построили гемблинговый бизнес под маркой VBet, у которого есть лицензия на работу в США, Франции и Великобритании. 

VBet была спонсором лондонского «Арсенала». Спонсирует «Монако», сборную Аргентины, чемпиона Бразилии. Нужно понимать, каким критериям необходимо отвечать, чтобы стать спонсором таких команд. 

Когда Зеленский перед выборами заявил, что выведет что выведет игорный бизнес из тени, братья решили выйти на украинский рынок. До 2019 года вся игровая сфера в Украине была черной. Хотя казино и букмекерство были запрещены, все отлично работало в тени. 

После легализации Бадоляны купили все необходимые лицензии. Сразу инвестировали $25 млн. Мы по-дружески договорились, что когда все нормально заработает, я смогу купить 25–30%. Я помогал знакомствами, связями. Первым директором украинской компании был мой друг Георгий Гивишвили. До этого он работал у нас в Forbes, а еще раньше – в «Хортице» и 15 лет в PhilipMorris. Хороший менеджер. 

Первые три года все шло без сюрпризов, пока не началась истерика вокруг игорного бизнеса с участием блогеров и «лидеров мнений». Самое смешное – те же люди с благодарностью принимали помощь от игорных компаний: и внедорожники для военных, и дроны, и просто деньги. Затем поступила команда – и они стали играть в другую сторону. 

Очень странная ситуация. Отрасль вывели из тени, она выплачивает миллиарды гривен налогов. Все это оставалось «за кадром» до легализации. А теперь кто-то очень хочет снова вернуть эти потоки в тень. Было бы очень глупо, если бы государство это позволило. 

Практически во всех странах ЕС эта отрасль легализована. Все поняли, что в эпоху интернета с ней нельзя бороться запретами. Люди найдут, где и как играть, и без помощи банков. Не можешь бороться – лицензируй и контролируй. 

А у нас выходит, что кому-то невыгодно, чтобы отрасль была прозрачной и с четкими правилами. Чтобы пришли мировые игроки. Все быстро забыли, что когда в 2021 году в Киеве открылись казино при гостиницах, поток резко возрос. Посмотрите на Батуми. Там в казино полно израильтян, турок, город заполнен туристами, которых раньше просто не было. 

Как только Бадаляны вышли на украинский рынок, они предложили достойные рыночные деньги за спонсорство футбольной сборной Украины. Поддерживают известных спортсменов. Чемпион и вице-чемпион Украины по футболу в этом году – «Динамо» и «Александрия» – спонсируются VBet. «Карпаты», занявшие шестое место, – тоже. 

Я думаю, целью атаки на компанию было сделать так, чтобы Бадаляны плюнули на все и ушли. Или приняли другие правила игры. Но они из той же когорты, что и я, – не боятся потерять. Они отошли в сторону, продав бизнес Роберту Погосяну. 

Если правда восторжествует, этот бизнес будет работать и дальше, выплачивая налоги и поддерживая спорт. 

Бизнес и власть

До того как попасть в Верховную Раду, Андрей Холодов занимался табачным бизнесом. Кто курит — обращал внимание на табачные киоски в центре Киева, где почему-то не принимали оплату картой. Похоже, в какой-то момент он решил «перевести стрелки» на честную компанию.

Для борьбы с контрафактом на табачном рынке Верховная Рада создала ТСК. Думали запретить под этим соусом duty free на погранпереходах.

Летом 2023 года меня пригласили на онлайн-заседание ТСК.

— Тут нам показывают таблички, что через ваши магазины проходят сотни фур с контрабандой. Можете пояснить?

— О каком бренде речь? 

Называют бренд. 

— Мы никогда им не торговали, спросите у таможенников или пограничников, – отвечаю. – Если цель – закрыть duty free на границе, то это откровенное вредительство. Мы даем людям работу в неблагополучном регионе, платим налоги. Но давайте – хоть завтра все закроем! Готов поспорить: контрабанда только увеличится. 

В итоге я их убедил: они не там ищут контрафакт. Нам сделали «подарок». Не стали закрывать магазины, но запретили продавать больше двух пачек в одни руки. Кому стало хуже? 

Один депутат написал: «Продажа сигарет в duty free сократилась. Вот так мы боремся с контрабандой: они больше не продают блоками, а продают по две пачки». 

А мы просто законопослушные. Сказали не более двух пачек, больше и не продаем. 

Европейские послы снова бьют тревогу: контрабанда не сократилась, а выросла. Выходит, я был прав? Подпольные фабрики продолжают работать и вытеснять BAT, PMI, других производителей, которые платят акциз и все налоги. 

Если захотеть – разобраться в ситуации можно за один день. Но кто-то намеренно вел комиссию по ложному следу, поднимал шум, заказывал статьи в прессе. Нет более важного занятия, чем кошмарить легальный бизнес, лишь бы не трогать настоящих контрабандистов. 

После того как началась полномасштабная война, Холодов, кстати, осел на Кипре. Из партии и из парламента его выгнали.

Немецкие партнеры постоянно спрашивают: 

— Артур, как же так — мы аккуратно платим все налоги, у нас белые зарплаты, мы инвестируем — делаем красивые магазины, закупаем эксклюзивное оборудование. Мы привели в Украину марки, которых тут не было. Сделали в аэропорту флагманский магазин Victoriaʼs Secret. Почему к нам постоянно претензии? Скажи, у компаний, работающих в черную, тоже есть проблемы?

Я не знаю, что им ответить. Мы постоянно в борьбе. Тем временем проходят конференции о модернизации Украины с призывами инвестировать. 

Я никогда не боялся терять. Считаю, что такая черта необходима каждому бизнесмену. Отбирают бизнес? Мне не страшно. Я знаю: все откатится назад, придет мое время. Если бы все в Украине следовали этому принципу, поверьте, мы бы забыли про рэкет со стороны чиновников. 

У тебя забирают маленькое кафе. Но у тебя остаются мозги, руки. Не на этой, так на другой улице ты заработаешь. Не в этой, так в другой стране. Ты все вернешь. 

Мне повезло с немецкими партнерами, они так же смотрят на вещи. Они говорят: мы будем действовать по закону. Потеряли? Будем возвращать через суд. Не здесь — значит, в европейских судах. Если же не получается все решить официально, ничего не выходит, — ну, значит, не судьба. 

Forbes

Осенью 2024 года мы продлили лицензию на выпуск Forbes в Украине еще на пять лет. Мы начинали во время пандемии. О том, что компания «УЯВи!» стала издателем украинского Forbes, была объявлена ​​30 марта 2020 года – в разгар паники. Тогда компания состояла из нескольких человек. Через считанные недели мы собрали редакцию, сформировали менеджмент и 29 мая выпустили первый номер. Думаю, это был рекорд по скорости запуска Forbes в мире. 

Не все, наверное, помнят, но мы сразу выпустили версию на украинском. Тогда это еще не было стандартом. Мы были приятно удивлены, когда узнали, что две трети подписчиков выбрали Forbes именно в украинской версии. 

До того как появился Forbes, предприниматели в Украине были беззащитны перед хейтом, заказухой и шантажом. Мы хотели сделать так, чтобы голос украинского бизнеса стал слышен. Мне кажется, нам это удалось. 

«Вы нас драйвите», — сказал недавно про Forbes один крупный предприниматель. Мы не только драйвим, но и объединяем, информируем, даем идеи и моральную поддержку. 

Мы создали полностью прозрачную медиакомпанию. Все зарплаты, разумеется, белые. На рынке, где это скорее исключение, чем правило, мы в невыгодном положении. Но мы мыслим на годы вперед. Редакция, получающая деньги в конвертах, не может оставаться независимой. 

За 2022–2024 годы компания заплатила 112 млн грн налогов. 133 млн грн собрали на благотворительность — это и дроны для Сил обороны, и протезирование для раненых, и эвакуационные машины для фронта, и много чего еще. Не самый слабый вклад в победу для команды из 90 человек. 

Украина отвоюет свое достойное будущее. Forbes станет платформой для восстановления — и для рывка вперед. 

Все только начинается. 

Материалы по теме

Категория

Жизнь

Дата

30 декабря 2024

Forbes Ukraine собрал 105,6 млн грн на благотворительные цели за 2024 год. Куда ушли деньги

Категория

Рейтинги

Дата

28 ноября 2024

202 крупнейшие частные компании Украины

Категория

Свой бизнес

Дата

17 октября 2024

Forbes запускает новый YouTube-проект Forbes Next о будущих звездах украинского бизнеса